воскресенье, 30 октября 2011
В пятницу в Гиперионе я стала беднее на пару сотен рублей и богаче на одну великолепную книжку.
По наводке моей несравненной Оли (
Olga_Laen) я обогатилась на сборник стихов Екатерины Михайловой "Игровая комната".
И сейчас немножечко "почитаю вслух", а точнее "поперепечатываю в дайри" некоторые, особо запавшие в душу или попавшие в настроение стихи.
Начнем с "доброго" ))
Это такое "доброе", которое периодически хочется то повторять беззвучно, как мантру, а то и высказать кому в разных вариантах и степенях невежливости. ПЕРЕГОВОРЫ
Я хочу, чтоб вы славно жили в своих домах,
и смеялись, и зла не видели - днём с огнём.
Эта штука в руках называется "автомат".
Осторожнее говорите со мной
о нём.
дальше, разное, не "доброе", а правда очень хорошее
* * *
Так иди один.
Пусть бросает в холод и в жар, -
привыкай дышать свободно, пока не взяли.
Так умей говорить, чтобы каждый немел, дрожал.
Откажись от рабства - носи в рукаве кинжал;
Защищать тебя больше некому -
нет хозяев.
Так иди один.
Никого ни о чём не проси.
Стань гурманом - или отшельником и аскетом
(что одно, на деле).
Иди, сколько хватит сил.
Хлеб железный съешь,
сапоги чугунные износи.
Вот тогда будет шанс на встречу
хотя бы с кем-то.
Ч/Б
то ли помню их, то ли ясно вижу -
как учебный набросок углём и мелом;
этот чёрный стоит на ступеньку ниже
и уткнулся лицом в белый свитер белого
мир вокруг предпраздничен и наряден,
но уже в расфокусе - не иначе.
белый гладит длинные чёрные пряди
и молчит, а чёрный, наверно, плачет
или просто закрыл глаза и замер,
и хоть бейте над ухом у них куранты -
их несёт чёрно-белыми полосами
бесконечный, безвременный
эскалатор.
ФЛЕЙТИСТ
Он убирает со лба золотые волосы
где-то недалеко - на границе весны и лета.
Он играет на флейте среди мегаполиса,
стройный, тонкий, изящный, как его флейта.
Мимо проходит ветер в пуховом вычурном палантине,
бросив под ноги - дзынь! - золотые блики.
Мимо идут художники, приносят с собой картины,
мимо проходят дети, приносят с собой улыбки.
Мимо проходят девушки - спрашивают время, имя;
он называет имя героя любимой книги,
а про время не знает, и зачем ему говорить с другими -
у него есть небо, а теперь еще - золотые блики,
у него - весь огромный мир, и леса, и горы,
семь отверстий на теле флейты и ловкие пальцы,
и музыка, перед которой хищный голодный город
убирает оскал и вспоминает, как улыбаться.
МОЛЧАНИЕ
как передать тебе радость мою и боль,
как переслать тоску, и нежность мою, и дрожь
как я вообще могу говорить с тобой
в мире, в котором всё изречённое - ложь
видишь, асфальт промок уже и остыл,
липнет к нему желтеющая листва
знаешь, вчера оббегала пол-москвы,
но так и не знаю, где искать для тебя слова,
где мне найти этой осенью сон и покой
в мире, в котором кормили меня с руки;
с тех пор, как ты прикоснулся ко мне рукой,
стали мёртвыми все языки.
ПРО ЭТО
Веди меня, веди,
ни слова не говори.
Я не знаю, что впереди,
что внутри.
Веди же меня, веди.
Не время теперь решать;
пока есть ритм и мотив -
продолжай.
*
Потому что узка тропинка, а пропасть под ней черна,
потому что безлюдно - видишь? - на много миль,
потому что не будет завтра и нет вчера,
потому что это как раз и вращает мир,
потому что моя рука на твоём плече,
потому что от искры высеченной светлей;
потому что нет и не будет других ночей -
мы же первые и последние на земле.
*
Сам собой в волосах просыпается южный ветер.
Что до этого - длинный прочерк, пробел, затакт.
Три минуты стремительной, быстрой, красивой смерти -
неизбежной,
подаренной просто так.
Если смотрит пропасть прямо в глаза - дружи с ней
и кружись над ней длинной тенью на потолке.
Три минуты весёлой, счастливой и вечной жизни,
проведённой вместе -
рука в руке.
В ОТКРЫТКУ
Всё для тебя -
эти улицы и мосты,
все эти горы, гордый мой эдельвейс,
мир этот безымянный, безумный - весь;
радуйся жизни, как это умеешь ты.
Всех приручай, кого хочешь, мой братец Лис,
чтобы потом их - хоп! - и в терновый куст;
делай всё, чтобы чувствовать жизни вкус, -
сталкивай своих женщин,
после - за них молись.
Пусть любая дорога покорно лежит у ног,
пусть подойти боятся на шаг семь бед.
И наконец-то найди такую же, по себе, -
чтобы ты не был так вызывающе одинок.
С календаря по утрам обрывай листву;
только вперёд, не смотри, что останется за спиной.
Раньше просила -
происходи со мной.
Сегодня просто прошу тебя -
существуй.
СЕСТРА
А моя сестра на другой стороне Земли
пьёт и пишет, поёт, и пляшет, и ворожит.
Кто-то нас ещё до рождения расселил -
но мы есть друг у друга, и с этим не скучно жить.
Королева ярмарочных чудес,
многоликий зверь, малолетний гуру огня -
у тебя там затерянный мир и волшебный лес,
вечный праздник и вечное "без меня".
А моя сестра может новый кроить наряд -
не построен корабль, но в целом готов каркас;
у меня тут не то чтобы скука, не то чтоб ад,
но пустует место размером с тебя как раз.
Всё равно приплыву к тебе - из зимы, из тьмы,
обниму своего сиамского близнеца -
вот тогда, глядишь, наконец перестанут ныть
наши сросшиеся сердца.
КОРАБЛИ
Не от лёгкой руки, не от широкого там затылка,
не с недостатком секса и не с избытком сил.
Стихи рождаются так же, как корабли в бутылках:
возьми мусор, добавь клея и потряси.
Из пластиковых пакетов, бычков и сырой земли
получаются разные странные штуки.
Иногда - корабли.
К СЕТЕВЫМ ПОЭТАМ
Строки - дамасская сталь и китайский шёлк -
стелятся, вьются и льются, и всё им мало...
Сколько ж вас - гадов, пишущих хорошо!
Так бы поубивала.
Вот на этой оптимистично-доброжелательной ноте я и завершаю свой краткий ночной экскурс в книгу Екатерины Михайловой "Игровая комната".
А кому понравилось - покупайте слонов приходите в Гиперион (http://www.shokoladnayafabrika.ru/hyp.html), там эти книжки еще есть, я видела
P.S. Реклама книжки и Гипериона проплачена тараканами из моего внутреннего мира.
@темы:
прекрасное,
пятиминутка поэзии